Образы медведя и других животных

Ещё из славянских мифологизированных животных надо отметить медведя, который воспринимался как хозяин леса. Причём примечательно, что имя медведя постоянно табуируется. То есть, как только одна табуированная форма приживается в языке, то немедленно табуируется и она. Индоевропейский корень имени этого зверя в славянских языках не сохранился. Этот корень можно в различных огласовках видеть в кельтском Артус, отсюда Артур или латинском Урсус. Рыбаков пишет о том, что якобы индоевропейское название медведя — Бер, и приводит слово берлога от слога «бер». Рыбаков ошибается. Бер — это понятно, все германские языки сюда и не только, но бер — это тоже эвфемизм, это тоже замена. Это русское «бурый». Соответственно медведь означает «мёдоед» по-древнерусски. Значит, это ещё одна табуация. Современные охотники ни в коем случае не говорят «медведь», а называют его зверь или ещё как-нибудь. Ну, кстати сказать, Топтыгин, мишка, Михаил Потапыч — это всё тоже различные формы табуации. Таким образом медведь — зверь сакральный, зверь, воспринимаемый как хозяин леса. Охота на медведя — опять таки, охота ритуальная и т.д. Подробнее о нём будем говорить, когда дойдёт речь до Велеса. Из животных скорее негативных надо отметить зайца. Заяц считался вместилищем чёрта. Кроме того, заяц — это символ мужской эротики, и в свадебных песнях жених постоянно уподобляется зайцу. Другим животным, связанным с мужской эротикой, был петух. Петух, кроме того, ассоциируется с пожаром. Пустить красного петуха — значит поджечь дом, но как мы знаем, любовь в мифологии тоже ассоциируется с огнём, и отсюда образ петуха в мифологии, как всеобщего любовника. И, кроме того, славянское название петуха «кур» является обозначением фаллоса и потом оно с чередованием даёт форму «чур», которая является обозначением предка, сохранившееся в слове «пращур» — прапредок. Но об этом отдельный разговор. Поскольку зашла речь о птицах, отдельно стоит выделить лебедя. Лебедь, в отличие от представлений литературных, где лебедь — это символ прекрасной девушки, лебедь в славянской мифологии это, конечно, символ девушки. Да. Но девушки немножко не той, о которой все подумали. Это символ скорби в фольклоре. Это не просто символ девушки. Это символ трагический. В свадебных причитаниях постоянно невеста сравнивается с лебедью. Кстати, слово «лебедь» ещё во времена Пушкина было женкого рода. В свадебных причитаниях образ невесты печальный. Собственно, она не просто расстаётся с родным домом, но это своего рода заклинательная магия. Считается, что чем сильнее оплакать девушку во время свадьбы или предсвадебного времени, тем меньше слёз она прольёт в замужестве. В «Слове о полку Игореве» дева Обида — символ горя, поднявшегося на русской земле — описывается как дева с лебедиными крыльями. Можно обратиться к германским легендам, где мы найдём вариант «Лебединого озера», который несколько отличается от современной редакции либретто балета Чайковского, а именно: Зигфрид нарушает клятву и девушка-лебедь, как и было предсказано, гибнет. И вместе с ней гибнет Зигфрид. Ну, наконец, достаточно вспомнить выражение «лебединая песня», т.е. песня, которая поётся перед смертью, как бы символ полного напряжения всех душевных сил. Таким образом, лебедь в фольклоре оказывается символом трагичным. Вот таков основной абрис мифологии животных в русском фольклоре.

Следующая страница