Приметы
Приметы
Так вот, возвращаемся к Леви-Брюлю. Леви-Брюль описывал одно из племён Южной Америки, которые считали себя красными попугаями. Ну, естественно, что будучи людьми психически здоровыми, они так же хорошо умели отличать человека от попугая, как мы, опять-таки возвращаемся к примеру с пионерией. Мы умеем отличать мальчика и девочку от пионерского галстука. Речь, конечно же, шла о том, что они себя с этим племенем отождествляли эмоционально. И, кстати, очень странно, что этот пример Леви-Брюля в своё время вызвал резкую критику, потому что представление о родстве человека и какого-то вида животных, они очень хорошо известны в науке. Собственно это и называется тотемизмом, то есть представление о том, что некий конкретный вид животных является нашими братьями, причём, как правило, двоюродными. Был некий предок данного вида животных и данного племени людей.
Итак, инкорпорированное мышление — я просто привыкла к Лосевскому термину — или паралогическое, если мы берем термин Ливе-Брюля. Инкорпорированное мышление – это мышление, основанное на эмоциональном сопричастии. У архаических племён оно будет доминировать, оно будет, естественно, основным. Понятно, что в условиях современного города, в условиях современного общества оно никак не может быть доминирующим. И даже разбираемый мною пример, связанный с толкиенистами — они вызывают некоторое эмоциональное отторжение именно потому, что сейчас это смотрится как некий анахронизм или нонсенс или что-то в этом духе. Во всяком случае, сейчас это для нас нехарактерно. С другой стороны, на этом типе мышления строятся практически все наши приметы. Причем это касается и примет индивидуальных. Студент шёл на экзамен, ничего не знал, на нервах, зашёл в Макдоналдс, взял биг-мак, пришёл на экзамен, вытянул единственный билет, который он знал. Соответственно, что он сделает перед следующим экзаменом? Понятно — пойдёт в Макдоналдс, возьмет биг-мак, надеясь, что это принесёт ему удачу. Я, безусловно, огрубляю, безусловно, это пример достаточно примитивный, но логический ход понятен. Причём, заметьте, что как только человек попадает в зону риска, если мы возьмем студента, как пример достаточно близкий, как только он попадает в зону риска, всё, он может быть десять раз атеистом, православным, мусульманином, кем угодно, у него сразу начинают включаться все возможные приметы, в которые он сам демонстративно не верит, что не мешает ему этим усердно пользоваться. В любой рисковой ситуации, понятно, эмоциональное возбуждение, всё сразу начинает работать ничуть не хуже, чем у любого папуаса. И, честно говоря, я в этих словах никакой иронии не подразумеваю. Папуасы — вполне достойные ребята.
При этом же типе мышления у нас, естественно, идут представления о различных удачных и неудачных вещах, если берём студенческую мифологию, то, я уж не знаю, насколько в это верят или не верят, но рассказывается достаточно активно про всевозможные магические действия в сессию с зачёткой: халява залетает, перевязать ленточкой, чтобы не выпустить халяву и т.д. Примеры опять же можно умножить, причём, естественно, что у каждого сейчас такие приметы будут скорее индивидуальные. Об этом, естественно не будут рассказывать потому, что, с одной стороны стесняются, с другой стороны — предмет веры. То есть мы можем всё-таки достаточно серьёзно возразить Лосеву, что при таком мышлении, при таком мировосприятии и ориентиры и контуры есть. Но для стороннего наблюдателя это действительно кажется хаосом и, как писал Лосев, «неизвестно каком превращении, неизвестно каких вещей». На самом деле это неизвестно только стороннему наблюдателю.