Культурная политика Октавиана Августа

Итак, система, созданная Августом – именно система скрытой монархии, когда фактически всем правит один человек, но формально всё остаётся по-прежнему. И это ситуация, которая всех устраивала: римляне бы не смогли сразу пережить гибели своей республики.

Ещё очень важной была культурная политика Августа. Август говорил о возвращении к старине, о культе римской державы, римского мифа, римских добродетелей, римской семьи и римского земледелия. И он был политиком, который, можно сказать, поставил на широкую ногу содержание деятелей культуры, которые все его деяния призваны были обосновать.

Мы знаем, что близкий к Августу человек, вельможа, Меценат, богач, как бы сейчас сказали, был спонсором величайших поэтов того времени. Ведь эпоха Августа – это золотой век искусства. При Августе строится множество новых сооружений. И Меценат, друг Августа, спонсировал Вергилия, Катулла, Горация. Катулл и Гораций – это великие римские лирики. Катулл, кстати, был противником империи, был оптиматом и человеком независимым. А Вергилий пишет, с одной стороны, «Георгики», «Буколики» — стихи, в которых он воспевает природу, земледелие, то есть, возврат к старине. Это было тогда очень модно, и это соответствовало политике Августа. А с другой стороны, он пишет «Энеиду».

«Энеида» – это важнейший идеологический текст в создании римского мифа, потому что она обосновывает, во-первых, преемственность римлян от троянцев, их историчность, их величие, во-вторых, мысль о том, что Риму суждено править миром. И, в-третьих, что конкретно вся римская история шла к Цезарю и Октавиану Августу. Они потомки богов, и у них провиденциальное предназначение, как у самого Рима. Вот все эти идеи (идеи провиденциальности Рима, величия Рима и величия императоров) воспевались Вергилием и спонсировались меценатами Августа.

А вот тех, кто хотел воспевать что-то другое, например, не разделял идеи укрепления семьи, возврата к старине — тех карали, как Овидия. Помним великого римского поэта, который писал слишком фривольные стишки, любовную лирику, за которую его услали на далёкий север (наша нынешняя Бессарабия на Причерноморье). Для римлянина это было, как если бы у нас кого-нибудь сослали в Сибирь или на северный полюс. Овидий там угас, в этой ссылке. А нечего было семью разрушать, нечего было воспевать всякие внебрачные связи и т.д. По крайней мере, с точки зрения Августа – это так.

То есть, забавная ситуация: лозунги реставрации, а под ними – реформы, новации, новаторство, новая политическая система в старой идеологической политической оболочке. Но это характерно для древних обществ. Ведь древний мир не знал идеи прогресса. Прогресс – это выдумка Нового времени. Древний мир знал идею цикличности, идею возвращения. Старые добрые времена, потом некий упадок, деградация (там войны пошли, смуты), и надо к старым временам вернуться. Поэтому даже всё новое приходит в обличие старого.

После того, как утихло зарево переворотов, гражданских войн, рабских восстаний и наступила эпоха империи, какую культурную ситуацию, какую внутреннюю, скажем так, нравственную ситуацию мы находим в Риме?

Поскольку происходит отчуждение граждан от политики (ну о чём говорить, если три человека делят всю власть в Риме (триумвират), если всем управляет один — принцепс и т.д.), а римляне – это была нация политиков, начинается чудовищный моральный упадок. За вот этим фасадом (возврат к старине, величие) идёт моральный упадок, идёт уход в частную жизнь. И есть две модели поведения. Да, Август говорит о семье, но при этом-то его собственная дочь была безнравственной, развратной женщиной.

Далее — Философия эпохи Августа