Лирика. Теория. Часть 12

Что касается «Поэтики» как учебника, то здесь Гораций строит ее так, что она относится к поэту так же, как риторика к оратору, а ремесло к ремесленнику. И здесь можно разделить «Поэтику» на две части (схему, о которой мы сейчас будем говорить, предложил Морган в 1905 году, и он разделил на следующие части): это первая часть, начало до 294 стиха, – об искусстве поэзии, и с 295 до конца, до 476, – это о поэте. В первой части «Поэтики» он говорит о частях: о знаменитых инвенции, диспозиции и элокуции, и далее о родах, или, как бы мы сказали, жанрах поэзии – об эпосе и о драме. А во второй половине, там, где он говорит о поэте, он рассуждает, откуда появляется поэзия, что питает поэта, что ему подобает, а что не подобает, какова его, скажем так, доблесть, вот этот virtus, и к чему приводят ошибки. Такова в целом структура «Поэтики», если рассматривать ее как учебник.

И что касается последней стороны, то есть «Поэтика» как художественное произведение, то здесь мы можем действительно обнаружить эстетическое равновесие частей этого художественного произведения. Он говорит сначала о поэтическом искусстве по отношению к его внутренним законам, о поэзисе, о собственно сотворении поэзии, далее он говорит о драме, то есть о поэтическом искусстве по отношению к потребителю, и, наконец, о поэте, о поэтическом искусстве по отношению к производителю его, поэту. Основная идея «Поэтики» Горация известна, это «всё должно быть просто и едино» в тексте, который создает поэт. Всё должно быть, скажем так, на месте. И вначале мы все прекрасно помним, что Гораций высмеивает разнобой в поэзии, приводит различные примеры, как, например, женщина с лошадиной шеей, с телом, украшенным пестрыми перьями, и с рыбьим хвостом – это вот пример нестройного произведения, не простого и не единого. Он и здесь, в «Послании к Пизонам», и в «Послании к Августу» говорит, что надо быть и не за старину, и не за новшества, но за некоторые обычаи, то есть, с одной стороны, нужно придерживаться здравости изображения, а с другой стороны, не мешать естественному развитию жизни. Во всем, что делает поэт, говорит поэт, должно быть некоторое приличие, например, на сцене не должно происходить ничего безобразного или отвратительного. И тут сразу вспоминаем другой знаменитый учебник поэтики, это «Поэтика» Аристотеля. Надо, кстати, отметить, что Гораций намного более дидактичен, чем Аристотель, а с другой стороны, он высказывает местами свои положения, смотрит именно с субъективной точки зрения, а Аристотель больше, скажем так, со стороны рассматривает этот процесс, его интересуют формы поэзии и так далее, а Гораций более занят творческим процессом.

Основная идея этого учения о единстве, цельности, о простоте, об отсутствии излишеств и крайностей – это всё касается самого произведения. Что же касается поэта, то поэт должен проявлять особую тщательность в своей работе, исправлять свое произведение, менять его по десять раз, как говорит Гораций, и даже откладывать его, прежде чем публиковать, на девять лет, чтобы иметь возможность здраво оценить получившийся текст. Он должен быть исключительно разумным, поэт, и стараться удалять и исправлять всякие лишние и неясные вещи в тексте. И цель его, поэта, – это и польза для читателя, и наслаждение.

Отдельно, как и Аристотель, Гораций говорит о языке поэзии, о том, что некоторые слова сейчас есть, живут, а потом умрут, соответственно, а старые могут ожить, или могут появиться новые какие-то слова, которые впоследствии станут общеупотребительными в поэзии. И поэт должен очень тщательно подбирать слова. Также поэт должен внимательно следить не только за формой, о том, чтобы всё излагалось как-то здраво и соразмерно, не только за тем должен следить, чтобы содержание было бы здравым, но и за тем, чтобы содержание и форма были бы едины. Поэт должен выбирать себе что-то по силам, должен уместно и правильно вплетать эпизоды, и композиция должна быть стройна, и форма должна быть изящна, чему и надо учиться у греческих поэтов, говорит Гораций. Хотя он вовсе не сторонник того, чтобы всё заимствовать у греков.

Далее — Лирика. Теория. Часть 13