Лифляндия и Эстляндия

Результаты Северной войны имели огромное значение для исторических судеб народов, вошедших в состав Российской Империи, а именно латышей и эстонцев. Лифляндия и Эстляндия оказались под шведским владычеством в первой половине 17 века. Обе провинции, превращенные в колонии, находились в управлении генералов-губернаторов, назначаемых шведским королем. Агрессивные войны, которые вела Швеция в 17 веке, финансировались ее заморскими владениями как-раз-таки в Прибалтике. Оттуда же выкачивались деньги на содержание королевского двора. Земли этих провинций использовались для раздачи шведским чиновникам и дворянам. Более того, прибалтийские колонии выполняли функцию хлебного амбара Швеции, снабжая ее продуктами сельского хозяйства. Повышенный спрос на хлеб стимулировал рост мызного хозяйства немецких и шведских феодалов, что вызывало увеличение барщинных повинностей крестьян. Отсюда требование помещиков об окончательном закрепощении их. Крепостное право было оформлено несколькими законодательными актами, среди которых важнейшими были полицейские правила 1668 года. Нигде в Европе положение крестьян не было таким бесправным, как в шведских колониях. Одновременно с расширением прав потомков крестоносцев и шведских феодалов на личность крестьян и плоды их труда они добились от шведского правительства право на самоуправление и организацию собственного судопроизводства. Корпоративное устройство лифляндского и эстляндского рыцарства превратило его в хорошо организованную сплоченную силу, защищавшую свои интересы перед правительством в Стокгольме. В итоге в прибалтийских колониях Швеции утвердился так называемый прибалтийский особый порядок, под которым подразумевается совокупность привилегий местного дворянства и система его сословных учреждений. В последнем 20-летии 17 века в шведских колониях произошло важное событие, обусловленное изменением в политическом строе метрополии. Там утвердился абсолютизм. Осуществляемая им агрессивная внешняя политика требовала огромных затрат. И для пополнения шведской казны абсолютистский режим провел редукцию имений, то есть изъятие у дворянства земель, ранее пожалованных королем самой Швеции. В итоге в Лифляндии перешло государству 5/6, в Эстляндии ­ 1/3 дворянских земель. Редукция сопровождалась сокращением прав органов дворянского самоуправления с расширением власти генерал-губернатора. Редукция если изменила положение крестьян, то только в худшую сторону. Имения, которые остались во владениях прибалтийских феодалов, стали имениями арендаторов, а не собственников, и чтобы уплатить аренду государству, помещики увеличили крестьянские повинности. Такая редукция вызывала недовольство и дворянства, особенно Лифляндского. Среди него в канун Северной войны возник даже заговор. Сопротивляемость ослабленного крестьянского хозяйства стихийным бедствием понизилась настолько, что неурожая 1695 – 1697 года вызвали в Прибалтике голод, прозванный “великим”. Смертность населения сократила его численность. Таким образом, прибалтийские территории, которые перешли от Швеции к России по Ништадтскому договору, только выиграли от этого. Ништадтский договор предусматривал сохранение всех привилегий, предоставленных немецкому дворянству шведским правительством. Редукция имений, приостановленная Карлом 12, была отменена. Дворянство сохранило свое самоуправление, сословные органы и прочие привилегии. Таким образом, от присоединения Лифляндии и Эстляндии к Российской империи более всего выиграли именно немецкие дворяне. Тем не менее, в целом вхождении прибалтийских земель в состав России оказало огромное влияние на развитие прибалтийских земель в целом и латышского и эстонского народа в частности. Были ликвидированы искусственные преграды, тормозившие установление тесных экономических связей между такими крупными портовыми городами, как Рига, Ревель и близлежащим к ним районам России, где прибалтийские купцы покупали традиционные товары российского экспорта. Присоединение Прибалтики к России положило конец борьбе Северных держав за обладание ею.

Далее — Персидский поход