Аполлон и Дионис

Переходим к следующей паре богов, о которых очень подробно пишет Лосев, это Аполлон и Дионис. В нашей культуре, в частности в культуре конца XIX — начала XX века очень четко противопоставлены два начала: дионисийское и аполлоническое. Противопоставляются они как «разум» и «чувство». Аполлон — разум. Как светлое и темное, где Аполлон — светлое. Как женское и мужское, где Аполлон —  мужское. Дионис женовидный, у него свита — менады. Жизнь и смерть. Аполлон — жизнь. Аполлон — это разумное, светлое, кстати, начало цивилизации. Дионис в таком случае — начало, связанное с культурой, с естественным развитием. Прочие составляющие аполлонийского и дионисийского начала можно перечислять довольно долго, принцип должен быть ясен. Хочу заметить, что к античной мифологии это всё не имеет никакого отношения. Эти два начала были сформулированы немецким философом, который тогда еще делал вид, что он просто исследователь античности, но потом он перестал делать вид — Фридрихом Ницше. Его диссертация «Происхождение трагедии из духа музыки». Книга оказала колоссальное влияние на европейскую культуру. И действительно является одной из основополагающих для понимания европейской культуры конца XIX — начала XX века. Но к античной мифологии она не имеет никакого отношения. Небольшое отступление о культуре рубежа веков. Если мы возьмем культуру эпохи Просвещения, то у нас всё будет очень четко. Есть цивилизованные страны, и есть дикари. Дикарей надо цивилизовать. Но начиная с середины XIX века, в некоторых случаях чуть раньше или чуть позже, в европейской культуре начинается крен в сторону того, что не входит в понятие «цивилизация». Начинается всевозможная иррациональность. 1835 год — в «Ученых записках Казанского университета» первая публикация «Геометрии» Лобачевского. Что такое «Геометрия» Лобачевского, я не в состоянии вам объяснить, но мы все интуитивно понимаем, что берется нормальное мироздание и завязывается тройным узлом. Вместо ясной и простой, известной со времен античности Эвклидовой геометрии, мы получаем «нечто». В это время начинается публикация текстов народных — возникает фольклористика как наука. Возникает этнография как наука. Культура дикарей становится предметом изучения. В это время возникает и психология как наука. Если раньше человеческое сознание считалось tabula rasa («чистая доска») то теперь выясняется, что есть нечто недоступное ни воспитанию, ни исправлению, ни образованию и других облагораживающих факторов. Есть нечто за пределами всего этого. Дальше в физике появится Эйнштейн. Одним словом, выясняется, что простой и ясный мир далеко не так прост, как нам бы хотелось. Что и как будет развиваться в искусстве — понятно. Противопоставление аполлонийского и дионисийских начал, которое выводит Ницше и которое будет поднято на щит культурой конца XIX — начала XX века, не было таким уж новым. Новым было другое. Новым был знак. То есть, если традиционные начала, которые Ницше связывает с именем Диониса (смерть, иррациональность, стихийность) воспринимались негативно, то теперь они будут восприниматься положительно. «Как легко и ясно умирать» — А. Блок. Поэтизация смерти и так далее. Я останавливаюсь на этом так подробно, потому что действительно эти образы для понимания культуры рубежа веков будут чрезвычайно важны. Но я еще раз хочу подчеркнуть, что к античному Аполлону и к античному Дионису это всё не имеет никакого отношения.

Далее — Аполлон